«Розовая горилла» и другие рассказы - Роман Кветный
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Опустившись на грешную землю, Здоровый взял Бабникова, Таньку, раздел их, уложил в широкую кровать и накрыл свежей простыней. К этому времени закончивший заплыв Ядд вышел на берег, задул свечи и со словами:
Меняю женщин очень часто,
Люблю я выпить и поесть,
Оно не в этом, верно, счастье,
Но в этом тоже что-то есть.
Затем взял Здорового под руку и предложил продолжить товарищескую встречу с пением песен и чтением стихов на свежем воздухе. Они взяли необходимый инструмент и расположились в лопухах.
Обучив Ирочку азам строевой подготовки, Чуняев вышел покурить и оправиться и был ошарашен, вернувшись обратно и застав на своем месте Псова. С мольбой о помощи он бросился в лопухи, но был остановлен строфой Здорового.
От ваших жизненных проблем
Удрать мне хочется в Ботсвану,
А жизнь – глупейшую из лемм,
Решайте сами, член мой с вами.
Чуняев понял, что от поэтов помощи ждать нечего, истошно завопил и забарабанил слезами по зеленым лопухам.
Когда все было выпито и выпето, Здоровый и Ядд взобрались на печку и залились протяжным звонким храпом. Между ними ворочался Чуняев. Он бодрствовал. Ничто не могло усыпить его бдительность. Посреди ночи ему показалось, что момент наступил. Он поднялся на четвереньках и таинственным шепотом спросил:
– Ира, он уже спит?
– Я тебе усну! – ответила темнота характерным сиплым басом Псова.
Чуняев, привыкший стойко переносить все тяготы и лишения воинской службы, не стал пререкаться и смиренно улегся на теплое место между могучими телами Ядда и Здорового.
Вскоре все затихло.
Глава II. Преферанс
И вновь за карточным столом,
И вновь банкир тасует карты,
И прикуп кожу жжет тузом,
И руки скованы азартом.
Утром, вернувшись в город, Здоровый первым делом нашел бочку с пивом, постоял там и неуверенной походкой направился домой. Принял душ, сменил белье и с куском голландского сыра и чашкой кофе растянулся на диване. Он предался радостным думам и воспоминаниям. В памяти всплывали яркие эпизоды его бешеным галопом несущейся жизни. Вдруг его потянуло в Париж. Он явственно ощутил, чего ему не хватало все эти годы. Ему страстно захотелось пройтись по Елисейским полям, плюнуть в Сену, вывернуться на Монмартре и обнять простую французскую труженицу.
Но с Парижем придется повременить. Не закончена кандидатская диссертация, так хочется напечатать сборник стихов и вообще… Его мысли перекинулись на новый, милый сердцу предмет. В последнее время Здоровому абсолютно не шла карта. Но сегодня он решил положить этому конец. В 15-00 в гостинице «Скотовск», ему предстоял ответственнейший преферанс с тремя заезжими знаменитостями. Условия игры были установлены заранее. Ставки довольно велики: вист – рубль. Но весь фокус был в том, что у Здорового совершенно не было денег, и проигрывать он не имел никакого права.
«А может, не пойти?» – подумал он, перевернувшись со спины на живот, и представил себе сегодняшний вечер на лоне природы в окружении красивых женщин, но минутой позже усилием воли отбросил подлую мыслишку и уже ругал себя за слабоволие и бесхарактерность.
В 13-30 он встал, съел поданный мамой обед и, надев свой любимый голландский костюм и подаренный чьей-то женой французский галстук, открыл дверь, но тут же вернулся, причесал бороду, поцеловал бабушку, что всегда приносило ему удачу, и, лишь тогда, уверенной походкой вышел из дому.
В 14-55 он постучал в полированную дверь номера 101 центральной гостиницы города Скотовска. Дверь открыл лысеющий мужчина средних лет с зелеными навыкате глазами и большими оттопыренными ушами. Здоровый знал его много лет и помнил, как еще ребенком с восхищением наблюдал за лысеющим, расправлявшимся однажды на пляже с местными скотовскими корифеями. Тогда он отпустил в одной рубашке домой друга и учителя Здорового, дотоле непобедимого Боба. И вот теперь настало время отомстить немногословному и скупому, лысеющему, носившему прозвище Полтинник, за былые обиды.
Полтинник познакомил Здорового с двумя другими партнерами, расположившимися в удобных креслах за небольшим столом номера «люкс». В одном из них, низкорослом, тучном, с густыми черными бакенбардами, маленьким носом и толстыми губами, он с удивлением и радостью обнаружил своего старого приятеля Филимона, неизвестно куда пропавшего пять лет назад, но ни одним жестом не показал этого. Филимон был умен и опытен, быстро сориентировался в создавшейся ситуации, протянул свою маленькую пухлую ручку и, склонив курчавую голову, расплывшись в улыбке, произнес:
– Очень рад, Феликс.
В свое время они много играли в паре, понимали друг друга с полужеста и, взглянув в темные, хитрые глаза Филимона, Здоровый понял – судьба сегодняшней встречи предрешена.
Четвертый участник – высокий, тощий, изысканно одетый, с красивым правильным лицом и высоким лбом, был моложе остальных, держал себя свободно, непринужденно, в его повадках чувствовалось гусарское начало, такие играют легко, рискованно, не задумываясь, и либо много выигрывают, либо проигрываются в пух и прах. Назвался он Эдуардом.
Началась игра. Здоровый ослабил галстук, снял с руки швейцарские часы, положил их с левой стороны, взял сданные карты, бегло просмотрел их и тихо, но уверенно произнес:
– Раз.
Полтинник спасовал, но тут Эдик, откинувшись ни спинку кресла, снисходительно улыбаясь, бросил:
– Мизер…
Возмущенный Здоровый заерзал на месте, но «девять» объявлять было не на чем, и Филимон открыл прикуп. В прикупе лежали дама и король пик. Здесь чувствовался талант Филимона. Кроме «голого» прикупленного марьяжа у Эдика был «пробой» в трефе: семь, десять. По всем правилам снести он должен был марьяж. На это и рассчитывал Здоровый. Но каково же было удивление окружающих, когда, вместо взятки на десятку треф, Эдик сбросил пиковую даму. Он легко и просто обвел вокруг пальца этих зубров преферанса, сделав неправильный, глупый, никем неожиданный снос. Полтинник грязно выругался, чего раньше за ним никогда не замечалось, и нервно закурил.
Такое неожиданное начало придало игре лихорадочную окраску и даже обычно спокойный Филимон долгое время не мог взять себя в руки. В этой ситуации, как рыба в воде чувствовал себя Эдик. Он играл семерные, восьмерные, девятерные, проходил чистым на распасах, удачно вистовал, словом, выигрывал все больше и больше, и трудно было предположить, что что-то сможет его остановить. Здоровому карта явно не шла. Нет, он периодически пытался что-то сыграть. Иногда «садился», иногда все же играл, но это была не та игра, не та карта, к которой он привык, которую любил и которую так ждал сегодня.
Через некоторое время обстановка несколько успокоилась. Здоровый и Филимон начали играть аккуратно, слаженно, без видимых ошибок. Однако, они могли лишь уменьшить свой проигрыш, выигрывал же за столом один – молодой человек в темных очках с золотой оправой и в синем джинсовом костюме «Рой-Роджерс», который играл легко
